Советский город - Часть I

Спустя тридцать лет с момента обретения независимости городская недвижимость города Кишинёва (можно сказать то же самое для остальной части Молдовы) по-прежнему состоит, в основном, из зданий, построенных в советский период.

Модели жилья следуют, как и в остальном Советском Союзе, различию по отношению к разным политическим этапам: сталинки, хрущёвки, брежневки - не что иное, как типы зданий, которые свидетельствуют о социальных идеях лидеров, сменявших друг друга в Кремле и охраняющих историю «советского коллективизма».

Советское жилищное строительство представляло собой не только коллекцию зданий, которые являются символом эпохи, но и средством достижения консенсуса и политической пропаганды, а также идентичности, особенно в более периферийных республиках.

После революции частная собственность была ликвидирована, недвижимость была полностью передана государству. Это были трудные годы, когда люди приезжали в города, в поисках способа выжить. Тем, кто находили работу, могла быть предоставлена комната в коммунальной квартире (коммуналка), с общей кухней, коридором и туалетом. Жизнь в коммуналках представляет собой аспект, который характеризует СССР и разочарование, наступившее как только первоначальные идеальные страсти угасли. Это типология зданий, которая  проходит через всю советскую эпоху. Не самый прекрасный образ жизни, но, тем не менее, он сработал: проживание с незнакомцами в одной квартире было уникальным и типично советским явлением, крестьяне становились соседями по комнате с интеллектуалами, официальная идеология не допускала классовых различий.

В первых пятилетних планах (1928-1936 гг.), процесс коллективизации и индустриализации вступает в противоречие с архитектурными авангардами, возникшими в культурной среде, предшествующей революции: политический конфликт между централизацией и городской децентрализацией решается путём разрушения новаторских идей исследований для современного города, скорее всего, из-за отсутствия реальных технологических возможностей Страны.

План реконструкции города Москвы (1932–1935 гг.) открывает новый политический курс, который становится моделью вмешательства, применимой в национальном масштабе, и, в конечном счёте, планом реализации социалистической утопии в форме городского пространства. Архитектурные вмешательства, в особенности те, которые касаются коллективного оборудования в новых рабочих кварталах, должны быть отнесены к изолированной политике городского планирования, а не к государственной сфере, которая всё ещё выглядит фрагментированной: многие из этих работ, в некоторых случаях настоящие шедевры «современного движения», поручены самым важным архитекторам и градостроителям того времени, среди которых Ле Корбюзье, Альберт Кан, Бруно Таут, Эрнст Мэй с «Бригадой Мэй», членом которой был также Март Стам.

Разрушения, от которых пострадали города СССР в мировой войне, обуславливают дебаты о восстановлении: социальные преобразования определяют растущую урбанизацию и вызывают проблемы с жильём и гигиеной, из-за приверженности государственной энергии в индустриализации страны. В рабочих деревнях, на фабриках или в периферийных городских районах начали строить дома сталинки, здания, в квартирах которых комнаты были смежные, иногда без ванных комнат, и почти полное отсутствие лишних декоративных элементов.

Но есть и другие сталинки, построенные в 1930–1950-х годах, в неоклассическом стиле, предназначенные для номенклатуры, политической элиты (партийные чиновники, военные и работники спецслужб, интеллигенция): в отличие от популярных, главная характеристика этих домов - это их монументальность и размеры квартир, состоящих из нескольких комнат, высоких потолков, толстых стен и использования кирпича для фасадов. Планы этих домов были очень хорошо разработаны: размеры комнат были большими, от 15 до 25 квадратных метров, а иногда даже 30, и во многих квартирах были комнаты для студийного использования, просторные кухни, двойные туалеты.

Обычно «исполнительные» здания были оштукатурены и украшены лепниной, построенные в центре города, возле площадей. Эти здания были свидетельством социальных ролей того времени: внешне провозглашённое равенство было, фактически, представлением общества, строго разделённого на два отдельных класса.

Смерть Сталина будет иметь последствия, также, для архитектурных и городских перипетий Советского Союза.